История партнерства СВОДа и Благотворительного фонда «Жить вместе» тоже началась неофициально — с дружеского совета, когда команде волонтёров, помогающих пожилым людям, понадобилась поддержка социальных координаторов... Мы работаем вместе уже год, и разобраться, кто кому в итоге помогает больше — сейчас почти невозможно.
- Наша совместная работа очень повлияла на ситуации, в которых просто волонтеры не могут качественно помочь, - признаётся Владимир Хромов. - В связке с социальными координаторами мы получили возможность быть полезными в тех случаях, когда пожилые люди нуждаются в серьезной персональной помощи, в той помощи, которую волонтёры априори оказать не могут.
- Владимир, давайте разберёмся с определениями. Социальный волонтёр, социальный координатор... Мне кажется, самое время объяснить, кто эти люди и чем отличаются от социальных работников на зарплате из госбюджета.
- Если мы говорим о социальном координаторе — это очень интересное явление, потому что раньше такой профессии не было. Дело в том, что традиционно существует социальный работник. Это сотрудник организации, государственной или негосударственной, который оказывает социальные услуги. Для этой профессии действует профессиональный стандарт, утвержденный Минтрудом. А федеральный закон 442-ФЗ устанавливает общие требования и общий порядок оказания социальных услуг. Каждый регион утверждает свой стандарт социального обслуживания и социальный работник оказывает именно те услуги, которые регион решил финансировать. Например, это может быть покупка продуктов на дом, прогулка с пожилым человеком, уборка, готовка. Если услуги нет в реестре, то социальный работник не может её оказать при всём желании — не имеет на это права. Соответственно, это профессиональная деятельность оплачиваемая и очень жёстко регулируемая.
Теперь возьмём волонтёра. Он очень гибок, у него нет ограничений, у него нет профессионального стандарта. И волонтер вполне может спеть бабушке песню на ночь, если она захочет — для этого не нужен ни профессиональный стандарт, ни реестр социальных услуг. А ещё, возможно, именно волонтёр понесёт на пятый этаж хрущевки пожилого человека, который сломал обе ноги, потому что у государства нет такого ресурса для конкретного человека в конкретной ситуации. В этом плане только волонтеры имеют все возможности отнестись к индивидуальным запросам пожилого человека очень внимательно, подстроиться под него и помочь реально. Таких аспектов очень много, на самом деле. Но волонтеры не являются профессионалами, они не обладают рядом компетенций, которые есть у социального работника. Волонтер не может заменить юриста, заменить врача, заменить сиделку по уходу, соответственно в этом плане у него есть свои ограничения.
Что может делать социальный координатор? Он может компенсировать дефицит компетенций волонтерской помощи, когда волонтеры говорят: «Мы не знаем, что сделать. Мы не знаем, как это сделать, не понимаем, как нам составить обращение, защитить права инвалида или пожилого человека, достучаться до органов власти».
Таким образом, получается очень интересная вещь. Если мы создадим партнерство волонтерского проекта помощи на дому и профессиональных организаций, у которых есть социальные координаторы, у нас очень здорово увеличивается возможность помощи пожилым людям в отдельных сложных случаях.
Например, у нас в СВОДе есть большой проект волонтерской помощи на дому, у фонда «Жить вместе» есть профессионалы, которые могут помочь в сложных ситуациях и вместе с нами окружить пожилых людей поддержкой, которая им реально очень нужна, а может быть, даже спасительна.
- Как распределяются роли в этой сложной команде?
Есть такое понятие, как мультидисциплинарная команда. Этот подход общеизвестен и общепринят во всём мире, когда в помощи конкретному человеку или конкретной семье участвует ряд специалистов. Например, пожилой человек перенес инсульт, он прошёл лечение в больнице и выписался домой. Как врачи делают? Пролечили и отправили домой. А то, что человек потерял часть функций и они не восстановятся сами по себе, с этим надо справляться уже самостоятельно. По хорошему, в дальнейшем его сопровождении и реабилитации должна участвовать команда специалистов — это, в первую очередь, его лечащий врач, это, безусловно, психолог, который работает с ним и с родственниками, и конечно социальный координатор и волонтеры.
- Идея классная, но пока мультидисциплинарные команды — редкость даже для больших городов. В чем причина?
- Барьеров много. Даже нет смысла все перечислять. Конечно, это и отсутствие такой практики, и отсутствие ресурсов, отсутствие механизма государственного заказа на эти услуги, причем не тендеров или грантов, а стабильного муниципального заказа. В Европе такие задачи отданы на профессиональное выполнение некоммерческим организациям. Работает схема муниципального заказа, когда государство заказывает услуги какой-то организации и та их выполняет
Есть такой хороший пример — центр дневного пребывания. Есть человек с деменцией, у него нарушена часть функций головного мозга, у него плохая память, он всё теряет, может забыть выключить газ, может забыть закрыть дверь, может забыть адрес, где он живёт. И, собственно говоря, что делать с этим человеком родственникам, которые работают, совершенно непонятно. А есть ещё люди инвалиды, люди с врожденным ДЦП. Во всём мире существуют центры дневного пребывания для таких людей, куда его утром отвозят родственники, а вечером забирают. А там с ним работает команда мультидисциплинарных специалистов. И мать не начинает ненавидеть своего ребенка-аутиста, потому что она утром отвозит его, потом работает, вечером забирает и продолжает его любить.
Финансирования такого рода деятельности в России категорически не хватает. Потому, что если организация раз в год получает грант, а через год думает — продлят его или не продлят, а у неё уже штат людей - так эта схема не работает. В России, в частности в Москве, таких центров дневного пребывания очень мало и все они, в основном, негосударственные. А людей таких десятки тысяч вокруг нас!
- Сейчас много говорят о внедрении Системы долговременного ухода, разработанной совместно НКО и Министерством труда и социальной защиты. В неё уже включены 24 региона! Это много. Хватит ли на всех волонтеров и социальных координаторов?
- В стране колоссальная нехватка социальных волонтеров, а волонтерские организации, которые осуществляют помощь людям на дому, можно перечислить по пальцам - В Москве их 5 или 6, и те достаточно компактны. Точно абсолютно не хватает кадров социальных координаторов. И тут как раз то, что делает благотворительный фонд «Жить вместе» - это очень важная вещь, потому что они создают новую технологию социальной поддержки. Поэтому, конечно же, специалисты нужны. Спрос и потребность в них будет только расти, как и потребность в мультидисциплинарных командах.
- Владимир, а как вообще люди становятся социальными волонтерами? Расскажите, пожалуйста, свою личную историю...
- Ну это такая старая-старая история. Я пошёл сдать донорскую кровь в 2003 году, и это была кровь для детей с онкозаболеваниями. Ну и, собственно говоря, я сдал кровь. Сдал её по объявлению, которое разместила группа «Доноры детям». Была такая инициативная группа, в которой было человек 15. Её создали Аня Егорова и Катя Чистякова. Аня Егорова стала потом врачом гематологом, она сейчас работает в Америке. Катя Чистякова была директором фонда «Подари жизнь». Смотрю — девушки делают хорошее дело, помогают детям, думаю: «Почему бы мне тоже не помогать»? И я им сказал, что когда кандидатскую защищу, приду к ним, как волонтёр. В феврале 2004 года я защитил кандидатскую и пришёл в РДКБ, оставался донором и первое, что я делал, как волонтёр - вёл шахматный кружок на кухне отделения гематологии. Мы с детьми брали шахматные доски и просто играли. Это было такое замечательное время. И вот так оно и пошло! С 2004 по 2006 год я был волонтёром фонда, в 2006 года вошёл в состав правления фонда, а потом с 2008 по 2011 год был уже сотрудником фонда «Подари жизнь». А в 2011 году мы с коллегами создали ассоциацию, которая называется Союз Волонтерских организаций и движений. Её идея в том, чтобы системно развивать в первую очередь социальное волонтёрство, не сверху, а снизу — силами самих некоммерческих организаций, в которых это волонтёрство существует и живёт. Вот, последние 10 лет я директор СВОДа, что-то удалось сделать, что-то не удалось сделать. Но, можно сказать, что в социальном волонтерстве я уже 17 лет. После детей с онкологией были разные направления — дети — сироты, дети с инвалидностью, сейчас мы активно занимаемся пожилыми людьми и это направление у нас активно пошло с марта 2020 года, когда началась пандемия.
- В пандемию волонтёров стало больше или меньше? Помогать пожилым людям активно призывали даже с экранов телевизоров!
- Пандемия нанесла колоссальнейший удар по волонтерству, прежде всего по тому, которое мне ближе всего — по социальному волонтерству. Потому что оно привычно развивалось в первую очередь в детских домах, в пансионатах для ветеранов труда и пожилых людей, в психо-неврологических интернатах, ну и в других сферах. По всему, что было связано с волонтерством в стационарных медицинских учреждениях, были достигнуты очень качественные результаты, например, это касалось темы максимального снятия барьеров по доступу волонтеров в учреждения, чтобы директор пансионата, или главный врач детского дома не мог сказать: «Ребята, несите мне сто анализов и медкнижку, как сотрудник. И раз в полгода её обновляйте.» До пандемии были закреплены в нормативных документах, федеральных и региональных, минимальные требования по доступу волонтеров в социальные учреждения и в медицинские тоже. Но, к сожалению, плоды усилий нескольких лет были уничтожены за одну секунду. Сейчас, сами понимаете, доступ волонтеров в учреждения максимально ограничен, даже если органы власти говорят: «Мы вас пускаем, приходите!», на практике это обставлено таким количеством условий, что это не работает. И ссылки идут именно на ковид. Не пускать, потому что «а вдруг что-то случится» - это сейчас главенствует, к сожалению.
У меня есть гипотеза, что и по всем другим видам волонтерства пандемия прошлась очень здорово и непозитивно.
Безусловно, восстанавливать этот ущерб будет очень тяжело. Волонтерская команда — это некая такая сущность, которая если полгода не имеет задач, нет работы, она распадается. И восстанавливать количество волонтеров, вовлекать их опять придется просто с нуля.
- 5 декабря в России отмечают День Добровольца. Как Вы сами определяете для себя эту дату? Чем она является для Вас?
- Дата — это информационный повод, с одной стороны, некоммерческим организациям поощрить своих волонтёров, а с другой стороны — на уровне страны, города, региона заявить о том, что волонтерство — это достойно, это одобряемая обществом деятельность. Важно менять её к лучшему и публично признать хорошие достижения волонтеров в самых разных сферах. Это важный информационный повод для того, чтобы рассказать людям, кто такие волонтёры, что они делают, почему они это делают, как они меняют жизнь конкретных людей к лучшему и предложить всем желающим в этой деятельности поучаствовать.
- Как социальные волонтёры отмечают свой профессиональный праздник?
- Понятно, что есть государственные награды, например «Доброволец года», но мы отпразднуем этот день сами — соберем волонтёров на наш междусобойчик.