ВОЗ поделилась шокирующими данными: риск для здоровья от одиночества не меньше, чем от выкуривания 15 сигарет в день, и больше, чем от ожирения и недостаточной физической активности. Мы спросили у Анны Савик, руководителя программы «Маршрут помощи», насколько часто сталкиваются на практике с проблемой одиночества социальные координаторы:
— Есть такой показатель «оценка социального благополучия». Это то, как человек оценивает своё состояние, насколько он удовлетворён условиями своей жизни.
К кому-то зайдёшь в квартиру — видно, что человек скромно живёт, редко с кем общается, и его это устраивает. А бывают случаи, когда пожилой человек всю жизнь работал в дружном коллективе, долго занимал руководящую должность, привык к большому количеству людей и общения, и без этого ему очень тяжело. У нас много примеров, когда люди не хотят уходить на пенсию.
Видно, например, как «сдали» многие пожилые люди за время пандемии. И не потому, что переболели ковидом, а потому, что оказались одни в четырёх стенах. Это и снижение самостоятельности, активности — раньше они выходили из дома хотя бы в магазин, и повышение уровня тревоги. Естественно, это сказывается на состоянии здоровья. Данные ВОЗ в нашей стране подтверждает страшная статистика — наибольший уровень смертности от самоубийств наблюдается в возрастной группе 85+.
Есть в нашей практике случаи, когда пожилые люди отказываются от помощи — например, от социального работника. Они вроде передвигаются из последних сил, начинают приходить к нам всё реже и реже. Но для них это возможность сохранить самостоятельность. Одна подопечная так и говорит: «Ну, что, если я оформлю соцработника, мне теперь лечь и умирать?» Я говорю: «Почему умирать-то?» Она говорит: «А куда я буду тогда ходить? Никуда ходить не надо, делать ничего не надо». Она боится этой изоляции, поэтому предпочитает с больными коленями спускаться с палочкой с пятого этажа, еле-еле, останавливаясь на каждой ступеньке. Оказаться дома одной равно для неё «лечь и умирать».
У нас был сложный случай про одиночество и социальную изоляцию со счастливым финалом. Пожилая женщина три года жила фактически взаперти. Это началось в пандемию, а после у неё просто не было сил, чтобы изменить свой образ жизни. Она сильно запустила себя и свой дом, хотя у неё была страховка, разнообразные льготы, благодаря престижной работе в прошлом. К ней даже ходил социальный работник. И вроде всё было нормально, пока он не стал намекать: «Вы же одинокая, вам некому оставлять квартиру…» После этого бабушка испугалась и закрылась, отказалась от любой помощи, в том числе и медицинской.
Социальный координатор пообщался с ней и помог открыться. Они вместе съездили в больницу, договорились лечь на госпитализацию. За это время, с согласия женщины, у неё дома поработал клининг. Позже социальный координатор оформил ей другого социального работника, научил правильно общаться: что можно, что нельзя, что подписывать, что не подписывать. Чтобы она не боялась, что её обманут или втянут в какую-то авантюру. Благодаря помощи в оформлении путёвки женщина отдохнула в хорошем санатории.
Этот случай пример того, что вокруг может быть очень много всяких служб, источников помощи, но у человека нет сил, желания, внутреннего ресурса туда обратиться, воспользоваться этой помощью. Возвращение человека к жизни часто начинается именно с неравнодушия и общения.
Фото: Евгений Гурко
— Есть такой показатель «оценка социального благополучия». Это то, как человек оценивает своё состояние, насколько он удовлетворён условиями своей жизни.
К кому-то зайдёшь в квартиру — видно, что человек скромно живёт, редко с кем общается, и его это устраивает. А бывают случаи, когда пожилой человек всю жизнь работал в дружном коллективе, долго занимал руководящую должность, привык к большому количеству людей и общения, и без этого ему очень тяжело. У нас много примеров, когда люди не хотят уходить на пенсию.
Видно, например, как «сдали» многие пожилые люди за время пандемии. И не потому, что переболели ковидом, а потому, что оказались одни в четырёх стенах. Это и снижение самостоятельности, активности — раньше они выходили из дома хотя бы в магазин, и повышение уровня тревоги. Естественно, это сказывается на состоянии здоровья. Данные ВОЗ в нашей стране подтверждает страшная статистика — наибольший уровень смертности от самоубийств наблюдается в возрастной группе 85+.
Есть в нашей практике случаи, когда пожилые люди отказываются от помощи — например, от социального работника. Они вроде передвигаются из последних сил, начинают приходить к нам всё реже и реже. Но для них это возможность сохранить самостоятельность. Одна подопечная так и говорит: «Ну, что, если я оформлю соцработника, мне теперь лечь и умирать?» Я говорю: «Почему умирать-то?» Она говорит: «А куда я буду тогда ходить? Никуда ходить не надо, делать ничего не надо». Она боится этой изоляции, поэтому предпочитает с больными коленями спускаться с палочкой с пятого этажа, еле-еле, останавливаясь на каждой ступеньке. Оказаться дома одной равно для неё «лечь и умирать».
У нас был сложный случай про одиночество и социальную изоляцию со счастливым финалом. Пожилая женщина три года жила фактически взаперти. Это началось в пандемию, а после у неё просто не было сил, чтобы изменить свой образ жизни. Она сильно запустила себя и свой дом, хотя у неё была страховка, разнообразные льготы, благодаря престижной работе в прошлом. К ней даже ходил социальный работник. И вроде всё было нормально, пока он не стал намекать: «Вы же одинокая, вам некому оставлять квартиру…» После этого бабушка испугалась и закрылась, отказалась от любой помощи, в том числе и медицинской.
Социальный координатор пообщался с ней и помог открыться. Они вместе съездили в больницу, договорились лечь на госпитализацию. За это время, с согласия женщины, у неё дома поработал клининг. Позже социальный координатор оформил ей другого социального работника, научил правильно общаться: что можно, что нельзя, что подписывать, что не подписывать. Чтобы она не боялась, что её обманут или втянут в какую-то авантюру. Благодаря помощи в оформлении путёвки женщина отдохнула в хорошем санатории.
Этот случай пример того, что вокруг может быть очень много всяких служб, источников помощи, но у человека нет сил, желания, внутреннего ресурса туда обратиться, воспользоваться этой помощью. Возвращение человека к жизни часто начинается именно с неравнодушия и общения.
Фото: Евгений Гурко